ВЕЛОюмор...

[pautinka]

мне вот интересно, а как на такой вел вскарабкиваться?))) (да-да, именно вскарабкиваться )

[petroff]

там над задним колесом есть подножка

[Leo]

Если ты по коридору
Мчишся на велосипеде,
А из ванной вам навстречу
Вышел папа покурить,
Не сворачивайте в кухню-
В кухне твёрдый холодильник.
Тормозите прямо в папу-
Папа мягкий, он простит.

[Shadow]

Leo,
Это Остэр если не ошибаюсь?=)))

[Leo]

Shadow, он самый.

[Vimp]

А Вас достали наглые автомордобилисты?
Тогда делаем РАЗ:

ДВА:

ТРИ!!!:

[Slava]

Немного промахнешся и на 5-ую точку.

[Олег]

Я б за такое ноги в петлю и повисеть на гараже сцучару бы заставил.
ну а потом отрабатывать на поля под хорошую охрану. Уепки

[Leman]

Я б за такое ноги в петлю и повисеть на гараже сцучару бы заставил.
ну а потом отрабатывать на поля под хорошую охрану. Уепки

это ты о водилах нарушителях пдд? ))

[Slava]

Тянет на "статью" (с этим не шутят).

[Leon]

олег, +1
... хотя,.. сегодня припарковавшийся, так сказать Авео (вне парковочной разметки возле "Декор-Донбасс") заставил меня сдавать почти 100 метров задним ходом (в машине никого не было, ОНО ушло гулять,.. мля) Было желание написать на капоте твердым предметом "Не паркуйся так ПАДЛА"

[Leman]

Leon, часто встречаются случаи когда таких неродивых парковал учат парковаться используя экстремисткие приемы - пена в двери и все щели ))) или к примеру обсыпают чемто для приманки птиц или кошек, кошкам валерьянка нравится. Они потом обдерут машину когтями на раз два )))

[bugaev_i]

хорошие наклейки делали формата А4 с текстом "я паркуюсь как идиот". основа клейкая такая, что не отдирается совсем. ну всмысле очень плохо. клеят 2 штуки. одну на лобовик, другую на водительскую дверь

[Leksar]

- Знаете ли вы, как водители фур называют велосипедистов?
- Как?
- Хрустики!

[petroff]

Leksar, баянищще!

[Leksar]

[Konst@ntin]

пропарковщико: щас погодка как рас саммое то.Газетку на кузов и водичкой полить..... лучше канечно на ночь

[Vedmed]

Буков много,но осилить стоит:
Зимняя сказка.
(Беляев и Гончаров)
нач. февраля 2003
Было это так давно, что я уже плохо помню когда, а я люблю придумывать, но здесь, договоримся, все будет правдой. Предупрежу, что ни одного байкера в данной истории не пострадало. Ибо, других байкеров мы не видели, а мы, вроде как, остались целы - чего и Вам, уважаемые поклонники велоспорта (и не только), горячо желаем.
А случилось это со мной и моим другом Андреем Гончаровым зимой. Мы с ним все отъявленные велосипедисты, ну, те самые, которые, если случиться выкатиться с бездорожья, мешают нормально ездить автолюбителям. Мы, конечно же дяди уже взрослые, и поэтому выехать мы могли только в субботу, да и то - вечером – потому что нам надо было проспаться после трудовой недели. Когда я наконец проспался, комнату украшало чье-то женское нижнее белье и немного бутылок полных окурков… но это конечно другая история, здесь я ее рассказывать не буду, потому что может это и не было, или было, но совсем и не так, может, когда я рано-рано утром, после сеанса ночного просмотра смешного кино, перегнал свой байк из мест просмотра к Гончарову, то тот меня встретил все еще лежащим в кровати с наглухо зашторенными окнами, чтобы не проникала свирепая стужа с улицы. У него дома всегда хорошая погода - минус пять (как в хорошей пещере). Тем не менее, ему приятно оттуда свалить на выходные куда-нибудь за город и послушать карканье разных ночных певчих птиц.
Побыв там немного, я временно покинул его, мне все-таки надо было еще на работу. Я систематически появляюсь на работе перед зарплатой. Подобрав носки которые бы сгодились для рубки дров, завязал их в чистый носовой платок, а то и в два. И посмотрел новый мультфильм про Масяню. Уладив таким образом дела, я поспешил к другу.
А появился я у него снова ближе к ночи, как он просил. При этом шел пешком, и уже не так лихо мог уворачиваться от наезжающих снующих машин, как если бы был на велосипеде. Рюкзак надетый на пиджак, выдавал во мне не то туриста не то мормона. На меня наехал университетский товарищ, он был в машине, и очень обрадовался. А я вспомнил, что последние годы все время попадаюсь ему с рюкзаком, и он может подумать про меня, что я по ночам собираю бутылки, и я ему крикнул: «я нормальный, я не собираю по ночам бутылок!». На что он засмеялся и обдал меня как следует грязью из под колеса. Я рад, что у него есть машина. Может, когда-нибудь, я даже проткну ему колесо, а может и два. А может и не только ему. Я вообще люблю автомобили.
Гончаров встретил меня все так же, лежа в постели. Вечерело. Посидев с пол часа на стульчике, я таки задал роковой вопрос: «а поедем ли мы вообще куда-то сегодня». Он не спеша улыбнулся, откинул одеяло и оказался уже одетым и сидящим на велосипеде. А боевая подруга Маша тоже пыталась радоваться, но было видно, что предстоящая разлука с боевым другом уже защипала у нее под левой мышкой, и хоть пыталась что-то сделать, но так как была сильно привязана к дому, ничего так и не сделала и там осталась. Я подставил скамеечку и забрался на велосипед. И была суббота и наступила ночь.
Избегая солнечного света, чтобы не загореть, мы начали свое ночное движение.
«Йо-хо», – пел мой товарищ. «Ой-йе, никто не услышит», - пел я.
Мы ехали веселиться в Щепкинский лес. Бледный спортивный цвет лица очень подходит к нашим велосипедным костюмам. Я как сейчас это вижу: под реальные майки надели телогрейки. Бондана, повязанная на ушанки, ни как не сковывала движения ни рук не ног, но постоянно норовила попасть в спицы заднего колеса и там запутаться, а ведь милый читатель знает как это неприятно, потом надо стирать всю одежду несколько раз, а еще и сушить. После длинной изнуряющей езды по автотрассе валенки надетые под спортивные носки начали потеть, ноги стали более эластичными. Ты счастлив, что ты не один такой, такой дурак, на этом отрезке жизни и подставляешь лицо под холодные струи дождя со снегом, улыбаясь пытаешься чаще стучать зубами, чтобы согреться.
Змеевка – это такая длинная извилистая балка. Наш путь по ней проложен красным карандашом. Стараемся не обращать внимание на пугающие красные вспышки светофоров. Когда становиться особенно страшно, я просто закрываю глаза продолжая двигаться в слепую, и пытаюсь представить родной дом, дерево перед ним, друзей детства, много друзей, друзей их друзей и вот передо мной уже какие-то незнакомые рожи страшшшные и шипят. Я открываю глаза, это шипят не рожи, а тормозные колодки втирающиеся в обода у товарища Гончарова. Я не пользуюсь тормозами, а просто плавно приторможиваю в него. Ласково он говорит мне, «а какая какашка спит?» «А который час?» -мигом нашелся я, что ответить- «я прикимарил маленько, меня, де, укачало под плеск волн хлюпающих у меня в спортивных непромокаемых тапках». «Кайфово!» - говорит Гончаров.
И Было очень хорошо зачерпнуть кроссовками на провороте педалей свежей воды из луж, в которых отражалась прекрасная луна. Меня удивляло что не в каждую ногу вода попадала одинаково часто. Я начал грешить на качество обуви. Но вскоре понял как сделать, чтобы вода поступала одинаково хорошо в оба спортивных тапка. Поток воды из под негнущегося, непроворачивающегося колеса бил всегда - с этим проблем не было, надо было только вовремя успевать подставить очередную ногу (а их у меня, как справедливо догадывается умный читатель, несколько).
Летние перчатки позволяли рукам надежно прилипнуть к рулю. Я знал, что через некоторое время руки привыкнут к новым ощущениям, сначала они посинеют , а потом, как и прежде примут нормальный серый цвет. Человек не подозревает сколько в нем зарыто скрытых возможностей, он только знает как садиться в автобус и как из него выходить не заплотив. А ведь так было не всегда. Когда-то автобусов совсем не было, это уже позже их научились делать из старых расколбашенных на дертах и даунхиле велосипедов. Вы может и не знаете, но свой первый автобус Гарри Фишер сделал из рамы старенького байка, которую купил у неизвестного тогда еще никому школьного приятеля Ганса Рея за пол доллара. Его старший двоюродный брат Том Риччи был очень разозлен на Гарри Фишера за то что он словкачил в цене. Ведь из этой рамы можно было сделать довольно неплохой новенький автомобильчик и снимать на нем крутых подружек. И Том Риччи отомстил он достал у папы его старое использованное несколько раз противозачаточное средство и сделал из него рогатку отобрав у маленького Ганса его новую тогда еше жесткую boomberовскую вилку поставив ему взамен два штыря удачно примотав их масляной паклей. В результате произошло три полезных вещи. Гарри Фишер был подстрелен в подбородок, когда обтачивал напильником свой новый автобус, после этого он продал автобус компании Mersedes выпускавшей до этого бритвенные станки Gillet. Они видя его изуродованный подбородок подарили несколько станков, после чего Гарри Фишер стал бриться особым образом, чтобы скрыть свой физический недостаток, Вы можете видеть его знаменитую бородку на фотографиях. Кроме того он понял, что братья его обошли и тоже пошел в велоспорт чтобы побороть свой комплекс неполноценности, где добился немалых успехов. А после вернулся к изготовлению механизмов, но уже не автобусов, а велосипедов правда у него это не очень хорошо получается, но все молчат, чтобы не обидеть за ни за что старика. Том Риччи, продолжая кататься на деревянных ободьях и испытывая большой не кайф, приспособил таки папкину резину, сняв ее с рогатки под покрышки, а позже и камеры , а поскольку противозачаточный папин аппарат был с пупырышками, то получилась довольно злая шипастая покрышка. Потом Риччи еще много разных мелочей понаделал кроме покрышек и камер. И все это было на радость молодому дарованию – его братцу Гансу Рею. Тот был просто без ума от новой вилки которая вдруг начала амортизировать на масляной пакле, таким образом появился новый масляный амортизатор, кроме того он еще получил в подарок на 23 февраля шипатую злую резину от брата и так стал колбаситься на велике, что Гари Фишер как узнал о его успехах, так целую тыкву разом заглотнул и потом неделю ждал пока она опустится по пищеводу в желудок, ходил с загадочным лицом и еще очки надел, которые скрывали его сияющие на выкате глаза… ну потом Вы и сами все знаете. Вот такие вещи творились пока не было автобусов. Способности развиваются когда чего-то у кого-то не хватает.
Вернемся же к моему рулю. Он был скользкий, липкий, холодный и неприятный на ощупь и от этого ощущения меня слегка подташнивало. Мне нехватало тепла, человечьего тепла. А ведь драгоценный читатель небось знает, что есть где-то там какие-то теплые и нежные места, которые трогать гораздо приятнее чем руль, только я забыл как они называются и где они находятся.
На пожелтевшей фотографии отлично видно, что мы как бы стоим у кафе Реал на Северном, как если бы мы там действительно проезжали, стекающая с нас грязь нас не портит. Нам даже не надо стараться улыбаться, потому что лицо зафиксировано судорогой еще в самом начале поездки, когда Гончаров выпросил в магазине еду в дорогу. На морозе надо смеяться очень аккуратно. А смеяться надо, потому что иначе можно замерзнуть с грустным выражением лица, а так Вы всегда веселый будете ходить как Гагарин, прям как живой.
По пути было много добрых людей указывающих нам путь, предлагающих паспорта и визы для выезда за границу, но мы вежливо отказывались, потому что не знаем что это такое. Мы старались забрать у этих людей паспорта, чтобы разместить их фото на сайте нашего велокружка. А найденные случайно в дороге кольца, коронки и серьги куда-то потерялись.
Ухо ласкал благородный звук скрипа и скрежета ржавых заранее смазанных летом пошлого года деталей велосипеда. Навесное оборудование весело, и весело побрякивало.
«Звяк, скрип и бряк» – нам слышалось. Но мы все равно старались ехать тихо и не будить спящих на посту под кустами милиционеров мерно посапывающих в свисток совсем как сверчки.
Морозно вокруг, но еще встречается на пути не замерзшие лужи и Гончаров спешит в них побывать. Неотступно следую за ним. Что-то привлекает меня следовать за этим мощным стариканом, быть может, эти позвякивающие сосульки на его ушах, кто знает каких еще сюрпризов приготовил мне мой друг. Вот он поворачивает ко мне свое заляпанное грязное лицо и вдохновенно говорит как бы подбадриввая меня, двигая синими губами.
«А мы наверно не туда едем»
Немнущимися губами облизывая сосульку висящую из носа, продолжаю улыбаться, и верю ему. Ведь уже давно вокруг не видно пивных ларьков. Когда он ко мне повернулся, я уже лежал в сугробе используя любую возможность для отдыха. Я его понимал, и не осуждал, потому что мы с ним плохо знаем Северный, как, впрочем, и другие районы города. А старались ехать так, как будто бы действительно знаем, а то побьют как не местных и нехорошие дяди отнимут наши крутые байки . Вот и приехали. Аккуратно проваливаясь на тонком не окрепшем льду луж, выбираемся на грязи. Благо их много и грязи оказываются жирными и качественными. И прохожих тут мало: редко-редко кто попадается под колеса. Но мы едем, терпим, ждем весны, передаем друг другу беломор и тепленькое пивко из термоса.
Порой едем с огромной скоростью: мы как котята боимся звука привязанных волочащихся сзади консервных банок, это Гончаров придумал – он воспитанник деревенской семьи где у него была любимая кошка. После службы в армии он привез кучу консервов, и съев их, привязывал к хвосту бедной кисе, гоняя ее по двору.
В безумной спешке мы пролетели нужный квартал, причем, я почему-то помнил, что летом ехали именно так. Многочисленные ямы, в которые старался не попадать, давали те же ощущения, что и летом. Ямы , когда в них проваливаешься, оставляют неизгладимый след в памяти и на попе. Проехав по Космонавтов, мы вышли на последний виток Орбитальной. Гончаров снова привлекает внимание позвякивая сосульками на ушах, говоря, что мы все еще не туда едем. Мое сморщенное от холода лицо снова принимает ясное благопристойное выражение, как будто мне совсем не льется холодная вода за шиворот. Я говорю ему, что это не так уж плохо. Главное это хорошенько пропотеть, а так можно круги и вокруг дома наматывать. И ночка звездная выдалась. Гончаров этого конечно не слушает: он ведь знает, что у меня давно крыша потекла, мало ли что тронутый человек может посоветовать. Он просто вежливо улыбается как ребенку. И я ему улыбаюсь.
Поездили три раза по угловой: квартал туда – квартал обратно. Попалась бабка, она стала к нам боком (на лицо боевая подготовка) и держала ответ. Гончаров молча улыбался и смотрел не мигая ей в глаза – налаживал контакт. Потом он сказал, что мы из прекрасного далека, что дескать не будь ко мне жестока и далее по тексту. но она нас обманула, ведь старшие часто дурят маленьких, и мы еще много туда-сюда поездили мурлыкая себе под нос песенки. Обратились за помощью к молодым. Остановились. Гончаров стал расспрашивать о том, о сем, о погоде, о зарплате, о политической обстановке на Северном, а я в этом мало понимаю, и чтобы не слазить с велосипеда, просто оперся о плечо парня стоящего ближе ко мне и старался вытереть шеку о его мокрые волосы. Наконец Гончаров попросил их помочь нам перейти дорогу и они помогли нам выбраться из города.
За городом было хорошо, последний раз, когда я себя так хорошо чувствовал было когда я отвесил пендаль начальнику и убежал незамеченным. Хотя в городе было конечно немного лучше. Впереди была нескучная дорога: поля, поля, поля, поля, за ними куст и сразу за кустом прятался заветный лес. Представьте себе, милый читатель, слева от Вас какое-то поле, уходящее в высь за горизонт освещенное каким-то бледным светом неясного происхождения. Справа город. Это город Ростов. Мы только что оттуда приехали. Такой красоты даже в журнале «Радио» не увидишь. Мы оба увидели МОРЕ, только Гончаров справа, а я слева. Кому как повезло. У кого как шея лучше вращается. В капюшоне вообще, знаете ли тяжело поворачиваться, повернешься эдак, а глаза упираются в ткань (костюм то не водолазный – окошек с боков нет). Полупали мы глазками на все это и поехали.
Едем-поедем, едем-поедем, едем-поедем, а и выехали. Машины и тут снуют, стараются, объезжают нас, чувствуют кто здесь хозяин. Иная машина так и норовит в кювет попасть, ужас- прямо как в индийских фильмах. Байкер – кочевник, едет ночевать в лес однако – "Йо-Хо-Хо!". Как Вы понимаете, мой догадливый любознательный читатель, дождик давно перестал, и все вокруг подморозило и мокрые носки подморозило, и перчаточки летние мои подморозило. Где еще и остались теплые места – так это под штанами, хотя, знаете, бывает так, что когда с заднего колеса прибывает много воды на седлушку, то она не успевает вся быстро расстечься, и часть ее впитывается у меня сзади , а потом накапливается в трусах и начинает этакими жгучими струйками стекать у меня под штанинами по разгоряченным ногам с самого верха до самого низа прямо в кроссовки. Получается очень эротично. Попробуйте как-нибудь.
Может Вы думаете, что в мокрой одежде я замерзну в холодном неотапливемом лесу, и прическа так испортится, что потом даже стрелки на брюках не разгладишь, как бы не так! Спокойствие, говорил Карлсон, только спокойствие, и надежды на лучшую счастливую жизнь нас не покидают. Мы же никакие-нибудь там мишки на сервере. Забуримся в валежник и будем носиками посапывать пока первые лучи Солнышка нас не обогреют. В наших жилах бурлит кровь похлеще чем в финских многоэтжках. Я воспитывался без памперсов. Мы же пионерами проходили курс выживания с одной спичкой и с одной сигаретой. Я даже картошку умею чистить. Читать по слогам и запекать запеканку. Гладить шнурки. И много других замечательных вещей. Я даже уверен, что на крайняк, смогу без маминой помощи слезть с велосипеда. Так что просохнуть это не вещь, все когда-то высыхает, даже чернила в струйных принтерах. Главное- умудрится привести домой побольше сосулек снятых с ушей Гончарова в его термосе, когда кончится в нем горячее пивко.
Видим мужчину, окружаем, спрашиваем про погоду, не изменилась ли. Говорит, что дорогу к библиотеке завалило. Читают каждый, что сам напишет. Я наконец развернул велик и подползая ближе, прерываю словолюбивого Гончарова, и интересуюсь, нет ли в этом лесу пары интимных мест, чтобы уединиться двум монахам-любителям. Прохожий понимающе кивает. И указывает путь. Дескать, говорит, клев гарантирую, отвисните по полной школьной программе.
В лесу было хорошо: из каждого сугроба выглядывал подснежник. Это Вам, милые, не под выхлопной стоять! Никакого сравнения. Дай бог каждому такое счастье! Об этом стоит рассказывать детям и детям их детей.
Очистили плац от снега. Нарисовали эскиз будущего лагеря. Одобрили. Начали производить разметку. Очень обрадовались, когда к нам прибежала собачка, Гончаров надеялся, правда, что она меня съест, но запах моего пота ее отпугнул, а мы с ней, вроде как подружились, я под видом что ее глажу, грел руки, и продумывал, как бы состричь побольше шерсти для подушки, а Гончаров соображал нельзя ли на нее сесть, чтобы прокатиться по лесу. Собака была большая и ласковая.
Палатка стала что надо. В ней, конечно не две ванные, но зато она двухстенная. Забравшись наконец в палатку, кинули собаке хлеба. Пусть лучше его ест, чем нас. Тут мы достали спальники, кариматы, еду, газовый баллон с горелкой, фонарик, плеер и сотовый телефон. Потом это все как заработало, зажужжало, стало очень даже не дурно. Я начал играть в Смольный – сел на телефон. Любимые байкерши отзывались сонными голосами. Им, конечно, нетерпелось попасть в лес по грибы, но тут Вам не одна сотня верст под пулями и колючей проволокой. Мы знали что.. что-то конечно мы знали, но забыли. Подняв на улице российский флаг, мы исполнили гимн.
Поев, Гончаров пролил в палатке чай, и мы закатили разговор. И до утра его не заканчивали. Мы Вам всем косточки перемыли!\
Взято с www.velorostov.ru

[rum]

креатифф!!!

[rexen]

... ага, ещё какой